324 / 392
— Как у болтливого Гитлера-глупца распускается
клубок из вранья! — крикнул Аркаш. Потом перевел
дух и начал:
— Бан! бан! бан!— пустой барабан
Барабанил из Берлина...
Знавшие чувашский язык тут же засмеялись, по
мере чтения стихотворения смех все усиливался. Не
понимавшие языка стали спрашивать у чувашей: о
чем стихотворение, чему смеются? Когда же им объ
яснили, они тоже захлопали.
—< Молодец, парень! Из него хороший артист мо
жет выйти! — хвалили Аркаша раненые.
Рина Петровна подошла к краю сцены, и в зале
снова утихли.
— У нас в колхозе уже третий год живут эвакуи
рованные с детьми,— сказала она.— Сейчас двое из
них — дети из братской Эстонии — исполнят народ
ные песни...
От хора, стоявшего на сцене, отделились мальчик
и девочка.
— Ян и Юули Киккасы исполняют на своем языке
песню «Красное солнышко»,— объявила Рина Пет
ровна.
Но как только Ян положил смычок на струны,
вдруг произошло нечто удивительное, поразившее всех
присутствующих...
У левой стены зала, в коляске с высокой спинкой
сидел белокурый, худощавый, с забинтованной голо
вой человек. У него была ранена не только голова, но
и ноги, он самостоятельно даже не мог передвигать
ся, поэтому его и привезли в коляске. Он, как и дру
гие, с аппетитом поел ягод, во время концерта вместе
со всеми аплодировал. Но когда Рина Петровна на
звала имена Яна и Юули, он вдруг закричал во весь
голос:
— Я-ан! Ю-ули!.. Дети мои!—забыв, что не может
ходить, он поднялся с коляски, но, не сделав ни ша
га, упал как подкошенный. Несколько человек, си
девших в передних рядах, кинулись к нему. Подбе
жал и однорукий майор:
— Что случилось, капитан?
Упавшего быстро подняли и усадили на место.
320