245 / 344
вое одеяло, укрыла им мужа. Тихон Иванович вроде бы уго
монился. Час-другой спал спокойно. Даже храпел. Но потом
снова заворочался, забормотал во сне и наконец вскочил.
Так продолжалось целую неделю. Васса надумала было
начистоту поговорить с ним, допытаться, в чем дело. Одна
ко он ее опередил. В воскресенье Тихон Иванович опять
долго ходил взад-вперед по комнате и вдруг круто повер
нулся к Вассе. Подошел к ней почти вплотную.
— Погубила ты меня, погубила! Душу вынула! — на весь
дом закричал он.
Васса так и онемела от удивления. Стоит, глядит на не
го и молчит.
— Ты слышишь? — взвизгнул Тихон Иванович,— Погу
била ты меня, говорю.
— Как же, слышу,— наконец тихо сказала Васса.
— Вот и послушай!
— Да не ори ты! Дети спят.
Но Тихон Иванович не унимался.
— Подумаешь, какая нашлась хозяйка! — ехидно ска
зал он.— Это мой дом. Кто мне здесь запретит кричать? Ты
и так мою жизнь заела, истерзала ее, как собака. Все вверх
тормашками перевернула!
— Да ты что? — прикрикнула и Васса.— Разошелся! Вон
и детей разбудил,— она пошла в передний угол к детским
кроваткам и стала укачивать горько плакавших малышей.
Но в Тихона Ивановича словно бес вселился. Размахи
вая руками, он все орал и орал:
— Да ты... ты мне и в подметки не годишься! Да тебе
в базарный день... цена две копейки.
— Л ты меня покупал? — обрезала его Васса и, взяв на
руки сына, заговорила с ним .— Ай-ай, разбудили тебя, на
пугали. Ну-ка, давай его пристыдим.
— Вот, вот! — снова накинулся на нее Тихон Ивано
вич.— Хорошего от вас разве дождешься? Вы все заодно.
Чуть что — горло перегрызете. И пикнуть не успеешь. Об
ложили меня со всех сторон!
— Ты чего? Или белены объелся? — потеряла всякое
терпение Васса.— То из тебя за день двух слов не выжмешь,
а то расходился...
— Запомни, это мой дом! Заруби себе на носу! Мой!
— Твой, стало быть? — глаза ее гневно сверкнули.
— Мой! Хоть кого угодно спроси!
— Ладно, коли так ,— зло сощурилась Васса,— Стало
быть, ты забыл, как я ухаживала за тобой? -— с горечью ска
16 В. Алендей
241