147 / 344
— И еще, понимаешь, боюсь я...
— Без молочка, что ли, боишься остаться?
— Да нет!
— Тогда бояться тебе нечего. Ты доброе дело сделал.
— Да виноват я, Сергей Иванович! Того... неправильио
поступил...
— Да почему же неправильно? Сам говоришь, что сдал
корову добровольно. Деньги колхоз тебе уплатит.
— Денег мне не надо, ни копейки...
— Стало быть, бесплатно корову сдаешь? Погоди-ка! Вы
ходит, из-за того, что Васса Михайловна корову на ферме
не уберегла! — Сергей Иванович прошелся по комнате и
подошел к Тихону Ивановичу.— Зря ты это. Жена твоя поч
ти не виновата. Вот с Нямукова другой спрос, он сторожем
был.
— Нет, нет,— замотал головой Тихон Иванович.— Ко
рову все одно я сдам.
— Ну, гляди...— Сергей Иванович улыбнулся.— При
знаться, я поначалу опешил. Думаю, и какая беда с Тихо
ном стряслась? А тут, оказывается, такое дело. Сознатель
ный ты человек, Тихон Иванович, дай пожму твою руку.
В дверь громко постучали.
— Давайте, давайте! — весело отозвался председатель.
В комнату один за другим вошли Егор, Васса, Магдаль
и Дуня.
— Вот кстати! — председатель радушно пошел им на
встречу.— Посмотрите, какой сознательный у нас бухгал
тер. Знаете, что он сделал? — Сергей Иванович подмигнул
Егору.
— Мы то знаем ,— запальчиво крикнул Егор, обходя
председателя и подступая к мигом покрасневшему Тихону
Ивановичу.
— Ну и хорошо! — не замечая его тона, продолжал улы
баться председатель.— Корову привели?
— Привести привели, а вот насчет сознательности граж
данина Птичкина тут еще разобраться падо!
— Вот-вот! — поддакнула Егору Магдаль,— За такие де
ла в тюрьму посадить его мало.
Сергей Иванович насторожился. Знал он, что ни Егор,
ни Магдаль не станут зазря оговаривать человека. Да и
Васса молчит, словно в рот воды набрала. Видно, случилось
что-то недоброе.
— Ну-ка, Егор Кондратьевич, не кипятись, а толком объ
ясни, что к чему?
143