135 / 154
даром же говорят: присмотреть за старцем — святое дело.
Вот если впаду в грех, то с меня этот грех спишется.— И,
сказав это, она смело взяла его под руку.— Ты не возража
ешь?
— Я... я...
— Вот именно,— весело сказала Муза.
— О каких принципах он мне говорил? — спросил Коля.
— Старик? Да у него сейчас мания какая-то с этими
принципами. Сначала, когда еще была надежда поправить
ся, все у него было прекрасно, он о принципах и не думал.
А сейчас, чего ни скажи, везде у него принцип нарушен
и кругом сидят одни мошенники. Прямо беда с ним! Да ну
его! — отмахнулась Мышка.— Надоел он всем, скорей бы
уж, что ли... А то замучил!— И тут же без всякой паузы
перескочила на другое: — Ты поступать учиться куда-ни
будь думаешь?
— Нет, я еще не думал.
— А я ведь в университет поступала, но по конкурсу
не прошла. На другой год — в медицинский, опять полбалла
не хватило. А в этом году никуда не стала подавать, ну их
всех к лешему!
Нет, Мышка не нуждалась в утешениях. И ему вдруг не
стерпимо захотелось рассказать ей обо всем, что случилось
в деревне, об отце и матери, о том, как он украл четыре
мешка пшеницы, как Федор Кузьмич узнал и выпроводил
его из деревни. И если бы Мышка поменьше болтала, он
бы обязательно это сделал. Но Мышка весело и беззабот
но щебетала свое: про свою работу, про подруг, про то,
как они ездили зимой в отпуск на поезде «Дружба» по
Средней Азии...
Быстро пролетело время, нужно было торопиться к ста
рикам, и Мышка опять было скисла, замолчала, но тут же
взяла себя в руки.
— Давай в следующую субботу поедем в деревню!..
— Поедем,— согласился Коля и почувствовал, как к не
му прижалось на миг теплое Мышкнно плечо.
Возле дома они еще немного постояли, держась за руки,
потом Мышка посмотрела вверх, на окна квартиры, в кото
рой жила, и грустно вздохнула.
_
— Ничего, еще погуляем,— убеждала она сама себя,
смеясь.— Ты приходи завтра вечером, ладно?
— Ладно,— пообещал Коля, отпуская Мышкину руку.
Он дождался, когда смолкнет стук ее каблуков в подъ
езде, и пошел под липами, чувствуя какое-то особое, ещене-
428