26 / 422
И плютуновый нарисовал омерзительную картину со
всеми натуралистическими подробностями.
«Зачем они так? — возмутился полковник.— Вместо
того чтобы как-то подбодрить человека, нарочно пугают».
Девушка пересела к Турханову.
— Пане полковник, скажите, пожалуйста, швабы дей
ствительно способны на подобные подлости? — тихо спро
сила она.
— Не все, но фашисты способны. Они творят зверства
и похлеще.
— Тогда я ни за что не сдамся живой. А вы?
— А зачем нам сдаваться? Не лучше ли их самих з а
брать в плен? — улыбнулся полковник.
— Ах, действительно, как я глупа! — схватилась за го
лову Ева.— В самом деле, зачем нам думать о смерти?
Пусть лучше умирают враги. Простите, можно с вами по
знакомиться?
— Конечно!
— Меня зовут Евой Болеславской. Я радистка. Скажи
те, вы прыгаете с нами?
— Нет. У меня другие намерения.
— Жаль! — вздохнула девушка.—Как хорошо было бы
воевать вместе...
Полковник не ответил. Между тем ночь вступила в
свои права.В самолете стало темно.
— Вы не знаете, почему не зажигают света? — спро
сила Ева.
— Приближаемся к фронту. Свет может привлечь вни
мание противника.
— А я об этом и не подумала. Смотрите, смотрите! Что
это такое?
Турханов посмотрел вниз. Там сверкали тысячи огней.
Одни вспыхивали и тут же гасли, другие разгорались все
сильнее.
— Вот она, линия фронта. Видите, как рвутся снаря
ды, полыхают пожары?
— Вижу. А это что?
Снизу поднимались светящиеся точки и, не достигая
самолета, гасли в темноте.
— Стреляют зенитные пулеметы. Трассирующие пули
кажутся нам искорками,— объяснил Турханов.
— Нас они не убьют?
— Нет. Видите, искорки гаснут, не долетая до нас.
Д а и огни остались позади. Линию фронта мы перелетели
благополучно.
22