122 / 422
Польши, которая хотела захватить Советскую Украину, на
свете уже нет. Она развалилась еще в тысяча девятьсот
тридцать девятом году. Завтрашняя Польша, конечно, бу
дет совсем другой. Там не найдется места для Пилсудских,
Рыдз-Смиглы и им подобных. В новой Польше к власти
придут рабочие и крестьяне. Так что в освобождении Поль
ши из-под фашистского ига заинтересованы не только по
ляки, но и мы. Поняли, товарищи?
'— Поняли!
— Все ясно!
—Где вы прикажете, там и будем воевать!—закрича
ли партизаны.
Митинг кончился. Люди стали расходиться. Молодой
парень из последнего взвода подошел к пожилому парти
зану, показывавшему рубцы на спине.
— Ну как, старина? — подмигнул он.— Будем проли
вать свою кровь за поляков или нет?
— Не за поляков, дурень, а за нашу общую победу.
Я и раньше думал так, да бес попутал,— недовольно про
ворчал тот.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
День был на редкость необычный. Солнце светило и
грело совсем по-летнему, птицы без умолку щебетали в гу
стой зелени деревьев. Д а не только это! Главное — столько
событий, одно за другим... Утром — неожиданная схватка
с карателями и их разгром. Потом митинги по подразде
лениям. Днем — траурная церемония и похороны павших
смертью храбрых. Затем — обмен раненых и пленных, суд
над предателем и его публичная казнь (майор Краковский
не ошибся: в обмен на своего комбата немцы выдали хо
рунжего). День длиною в вечность закончился дружеским
ужином в партизанской столовой под сенью могучих елей,
сквозь ветви которых просматривались яркие звезды.
До сих пор батальон Армии Людовой, по выражению
комбата, жил на зимних квартирах: по договоренности с
местными представителями Крайовой Рады Народовой—
подпольной организации антифашистского национального
фронта, действовавшей во многих населенных пунктах
Люблинского воеводства, был определен на постой к кре
стьянам. Снабжение тоже велось через эту организацию,
поэтому батальон еще не развернул тылы. У него не было
ни складов, ни кухни, даже посуды — крестьяне кормили
118