361 / 486
лось вдребезги, и его осколки кажутся россыпью желтого
песка на черноземе.
— А ты знаешь, что эти яблони наша мать своими
руками посадила? — заговорил вдруг Ильяс, молчавший
все это время.
— Тебе об этом сказал дядя?
— Да, дядя. Она посадила здесь шесть яблонек, я их
все знаю. А самая ее любимая — вот эта, — Ильяс кив
нул в сторону яблони, стоявшей первой в ряду.
Тимрук подобрал под материнской яблоней одно яб
локо и съел. Оно оказалось очень сладким, рассыпча
тым, так и таяло во рту. Яблоня была сплошь усыпана
красными плодами, готовыми вот-вот сорваться с веток.
Вокруг дерева стояли подпорки — они держали на себе
тяжелые ветви. Посреди сада стояла сбитая из досок из
бушка-времянка. «Мы тут спим с дядей», — пояснил
Ильяс.
Братья присели на лавочку возле избенки. В тени было
прохладно, дышалось вольготно. После полевых работ тут
особенно приятно отдохнуть. Радуют глаз красные цветы,
буйно растущие вокруг избушки. Развесистые яблони скло
нились прямо над входом в избу, яблоки того и гляди
заденут за макушку входящего.
Золотая паутина напоминает о приближении осени. Но
бабочки еще по-летнему беззаботно порхают над цвета
ми. Вот одна желтенькая красавица села на цветок, и
Тимрук не удержался, ухватил ее своими сильными ру
чищами. Бабочка трепыхалась изо всех сил, пытаясь ос
вободиться.
— Отпусти ее, отпусти, — проговорил жалостливый
Ильяс.
— Ты лучше посмотри, что за фокус я тебе покажу, —
и Тимрук, оборвав почти наполовину крылья бабочки, под
бросил ее в воздух. Бабочка часто-часто забила порванными
крылышками, но, так и не сумев взлететь, упала на зем
лю, неуклюже стала передвигаться.
— Зачем ты это сделал? Она же больше не сможет
летать, — мрачно проговорил Ильяс.
—А пускай пешком немного походит!
— Она же погибнет теперь!
— Их и без того много гибнет, всех жалеть — жалелки
не хватит, ишь, как старается вышагивает! — продолжал
ерничать Тимрук. Но вскоре он забыл про бабочку.
Ильяс вдруг сорвался с места и вернулся с большим
красным яблоком.
357