8 / 216
постель разберет, и не углядишь, как она уже шмыгнула туда
и затаилась под одеялом, одни глазенки хитрые выглядывают.
Вот репей-девка...» — улыбнулся своим мыслям Матвей и вздох
нул.
Ведро с водой стоит у печки, и вода за ночь нагрелась —
теплая, невкусная. А пить после съеденного за ужином пирога
хочется особенно. Словно угадав желание мужа, Ксения по
просила:
— Я тоже пить хочу... Сходил бы ты да принес свеженькой
водички из колодца.
Матвей перелил теплую воду в чугунок и, взяв ведро, вышел
во двор.
Хоть и октябрь на исходе, а ночь выдалась не по-осеннему
светлой, даж е и ветра нет, благодать.
Матвей поднял головужДалеко-далеко в черной вышине ярко
мигают звезды, как будто тоже радуются теплой погоде.
Наверное, лишь вот в такие тихие звездные ночи может че
ловек вдруг ощутить невероятное, чудо пребывания своего на
земле,— и замрет он, завороженный ночной тьмой, бликами лун
ными, призрачными и трепетными, и обнимет душу его восторг
жизни и до жути тревожное осознание краткости своего пребы
вания на этом свете, загадочнейшем из всего сущего.
Вот он, мир, перед тобой, распахнутый, огромный, безбреж
ный. Нет ему ни конца, ни края. И здесь, на этой земле, все для
человека: и муки, и радости, и горе, и счастье. Только здесь!..
Но кому же хочется думать о муках и горе? Каждый мечтает
о счастье, стремится к нему, сшибая, стирая в кровь колени, те
ряя и обретая на пути. И не в этом ли одолении пути и есть ис
тинное счастье? И твоя душа, гордая, ранимая, бессмертная
(ибо, если и душа смертна, то что же тогда бессмертно?), ищет
свое счастье, надеется на него, верит в него вопреки всем не
взгодам и напастям. Удивительная жизнь! Приходит в нее чело
век из небытия, не умея ни слова сказать, ни выразить своих
чувств, и опять уйдет в небытие... Но между этими мгновения
ми — ляжет жизнь, и вырастет человек, способный познать и
объяснить и жизнь и все сущее в ней... Вырастет выше себя са
мого, а иногда и выше жизни, жертвуя ею во имя самого свя
того: Родины, чести, любви... И потому так велика и поразитель
на душа человека, распахнутая навстречу жизни, в своем стрем
лении к добру и истине...
Матвею, заглядевшемуся на небо, хотелось обнять сейчас
всю землю, с ее лесами и полями, прижать к груди, защитить,
беспомощную, от бомб и снарядов, про которые так часто гово
рят теперь по радио и пишут в газетах... Не дать ей пропасть,
сгинуть в черноте ночи.
Матвей очнулся, потер лицо ладонями...
Завтра они с Ксенией поедут в Чебоксары. Он долго угова
ривал жену показаться столичным врачам, и вот наконец полу
чили вызов. Д а, завтра... Хотя какое там завтра, когда уже се
годня.
4