206 / 392
— А что случилось?
— Третьего дня... похоронную получили, отец
погиб! — девушка зарыдала.— Погиб... Больше уж мы
его никогда... не увидим... никогда!
Рина Петровна не знала, что и делать.
— Не сердись на меня, Рина,— наплакавшись,
сказала Кулюкова, вытирая платком покрасневшие
глаза.— Испортила я тебе настроение своими слезами...
Такого со мной еще не бывало. Эго я сегодня нервы
распустила.
— Ну, что ты говоришь? — возразила Рина Петров
на.— За что сердиться-то? Я тоже иногда так распла
чусь... плачу, пока вся подушка не станет мокрой...
— А ты из-за чего?
— От брата уже больше четырех месяцев нет пи
сем. Где он и что с ним — не знаю.
Девушки помолчали. Сидеть молча, когда человека
давит горе, еще труднее. Поэтому Кулюкова, попивая
из стакана горячий чай, медленно стала рассказывать:
— Мы никогда не жили легко. Семья большая:
кроме меня, у нас еще шестеро, мал мала меньше, а
работников — один отец. У матери голова кругом шла
от домашних забот. Кроме того, года три назад она
стала прихварывать. Дышать ей тяжело. Доктора гово
рят — астма. Хотя и трудно было, родители все равно
старались меня учить. Больше всего — отец. Умный он
был человек, на селе уважали его. Несколько раз изби
рали в правление колхоза. После седьмого класса я
сама решила оставить учебу, чтобы помогать родите
лям. В среднюю школу ходила за семь верст, зимой
приходилось снимать квартиру, а за нее надо было
платить. Когда отец узнал о моем намерении, сильно
отругал меня: «О том, чтобы перестать учиться, и ду
мать не смей,— заявил он.— Тебе не только среднюю
школу, но и институт еще надо окончить!» Он всегда
досадовал, что самому не пришлось учиться. Видимо,
поэтому и решил любой ценой дать мне образование...
Девушка снова вытерла глаза.
|
— И правда, в прошлом году я окончила десятый
класс с хорошими отметками, осенью поступила в пед
институт, на стипендию меня зачислили... Этим успе
хам, пожалуй, больше меня радовался отец. Как тепло
и ласково смотрел он на меня, коцда я приезжала до
202