207 / 392
мой! И в самом деле, дочь бывшего «Рваного Якова»,
как его когда-то звали в деревне, с малых лет ходивше
го в пастухах, батрачившего у богачей, учится в ин
ституте!.. Но радость наша длилась недолго. Как толь
ко началась война, отца отправили на фронт. Прово
жая его, мать горько причитала: «Что мне теперь де
лать с малыми детьми? Как мне их вырастить, если с
тобой что случится? Как вывести в люди?..» Отец пы
тался уговорить ее, успокоить, но и сам не сдержал
слез. Уходя со двора, отвел меня в сторону и сказал:
«Вся надежда теперь на тебя, дочка...» Я ему ничего
не сумела ответить, захлебнулась слезами... Последние
слова отца и сейчас звучат у меня в ушах. Об институ
те больше нечего было и думать. Чтобы хоть немного
зарабатывать, поступила контролером в сберкассу, но
оттуда меня взяли в райком комсомола для работы
среди пионеров и школьников. Сейчас, как видишь,
«разъезжаю»... Конечно, на своих двоих, нынче здесь,
завтра там, как в одной песне поется...
— Ты делаешь очень важное, нужное дело, Ни
на,— поддержала ее Рина Петровна.— Взять хотя бы
сегодняшний день: как ты хорошо говорила с ребята
ми! Не каждому это удается. Для этого особый талант
нужен...
...Назавтра, чуть только забрезжил рассвет, Кулю
кова поднялась.
— Мне сегодня нужно побывать еще в двух шко
лах,— сказала она.
— По этому же делу? — спросила Рина Петровна.
— Да.
— Если будет возможность, приходи к нам по
чаще...
— Спасибо за добрый прием, за угощение, за ноч
лег,— смущенно улыбнулась Кулюкова, пожимая руку
учительницы.
Распрощавшись, она сбежала с крыльца, подняла
воротник куртки, сунула руки в карманы и, съежив
плечи, пошла по улице навстречу холодному ветру.
Рине Петровне стало как-то жаль ее, но в то же время
девушка из райкома вызывала чувство уважения.
— У самой такое большое горе, а она другим дух
поднимает, говорит с людьми, призывает к борьбе с
врагом...
203