180 / 392
— Ой, плохо! Эльге... очень плохо! — сказал он
фельдшерице.— Боюсь, умрет она... Что делать?
Ульга с фельдшерицей тут же кинулись в перед
нюю. Больше Илле уже не мог лежать. Он перелез с
полатей на печь, в темноте нащупал свои валенки и
тихонько спустился на пол. Женщины все еще были
около девочки. Илли никто не заметил. Он торопливо
надел теплые штаны и рубашку, затем пиджак, шубу
и стал быстро застегиваться.
Из передней вышла мать.
— Ты куда это собираешься? — спросила она
строго.
— Надо же к доктору ехать... Я слышал все, о чем
вы говорили,— ответил Илле.
— Не дури! Если и понадобится — ты ночью не
поедешь!
— Почему не поеду?
— Ты сегодня и так вдоволь померз.
— Нисколько я не мерз,— сказал Илле, потянув
шись за ушанкой.
— Сказано тебе, не поедешь,— уже сердито сказа
ла мать.
Из передней вышла Антонина Клементьевна.
— Что еще случилось? — удивленно посмотрела
она на Иллю и Ульгу.
— Этот кочедык собрался ехать за доктором! —
недовольно ответила Ульга.
— Правда? Ишь ты, какой шустрый...
— Вы же сами сказали, что нет лекарства. Говори
ли, что ребенок может умереть,— твердо сказал Ил
ле.— Я пойду к конюхам, и сейчас же запряжем
лошадь...
— И тогда, стало быть, поедешь? — сердито обор
вала его мать.
— С кем-нибудь...— замигал Илле.
— Не выйдет! Никуда не поедешь! — еще строже
сказала мать.— Слушай, что тебе говорят! Или уже
забыл, что наказывал отец?
— Ничего не забыл...— пробурчал Илле.
— Тогда почему же не слушаешься? Заболеть хо
чешь? Сейчас же раздевайся!
Илле пронзающим взглядом посмотрел на мать и
сердито сказал:
176