322 / 344
ко покряхтывают. Измучился Игнат. «Ой, мочи больше
нет»,— вымолвил он наконец и, задевая о кадки с водой,
выбежал. Настал черед старика Тузура. Не торопясь взо
шел он на полок. Перевязал потуже веники. Сунув палец,
проверил воду в котле, в ведре. И степенно сказал: «Поеха
ли...» Плеснул на камни три ковша воды, и сразу же баню
заполнил жгучий пар. Дед пошел баниться. Легко ходят в
руках старика веники, а сам Тузур посмеивается, да еще и
приговаривает: «Ой, болото Ж уравля,— тру-ля-ля, тру-ля-
ля! — будет озером сверкать,— ать-ать-ать, ать-ать-ать!» Ох
нув, сдался и Леонтий, быстро вскочил с полу, настежь от
крыл дверь и пулей вылетел из бани. «Богу душу отдашь,
дед Тузур. Слезай!»— крикнул он, уже стоя на воле.
От души напарившись, старик повел гостей в избу и по
манил пальцем внуков.
— Готово? — спросил он.
— Готово,— кивнули мальчишки.
Покрасневший и посвежевший после бани, дед Тузур
бодрой походкой вышел п вернулся с большим пузатым са
моваром в руках. Чинно, неторопливо поставил его посреди
стола. Следом внуки принесли чашки и блюдца.
— Ну, ребята, попьем-ка после бани чайку. Проходите,
садитесь за стол, гости дорогие,— заулыбался старик.
Игнат с Леонтием недоуменно переглянулись, но отка
зываться не стали — после бани уж очень тянуло на чай.
А старик тем временем выставил плошку с медом.
— Пейте, ребята. Будьте как дома. Чай у меня добрый,
душистый. И липовый цвет туда пущен для духа и пользы.
И смородиновый лист. Пейте, пейте...
Выпив три чашки без передыху, Игнат подмигнул хо
зяину:
— А насчет уговору?
— Какого такого уговору? — удивленными глазами уста
вился на него дед Тузур.
— Забыл, что ли?
Сам
говорил, добром отплачу.
— Точно, мои слова, точно.
— То-то, вспомпил,— оживился Игнат и весело взгля
нул па Леоптия.
— Ребятки, так, стало быть, вы добром называете вод
ку? А я-то думал...— запечалился дед Тузур,— Эх, дураки
вы, дураки, сколько хороших людей водка сгубила! Павел
Кузюков, Микки Серде, Иван Яковлев... А вон, гляди, и вы
туда же... Нет, я вам не враг, давайте-ка лучше чайку
попьем.