7 / 30
Лива
хоть уши затыкай: «Сапожники! Молокососы! Верните деньги!» - раз-
дается отовсюду. И попробуй объясни зрителю, что виновато началь-
ство, которое не может или не хочет добиться новой аппаратуры. Хоть
тресни, но кино зрителю, если уж взялся за это дело да еще выскреб из
его кармана последние рубли, покажи! А то, что у тебя проектор ста-
рый и никудышный, его не волнует. Плевать он хотел на твои муче-
ния! Если не можешь, если не получается - так сиди под теплым подо-
лом матери да размазывай сопли. Но нас не устраивала теплая уютная
жизнь, мы хотели пробовать ее «на зуб» и поэтому, желая поскорее
стать самостоятельными, колесили по деревням, где часто голодали,
мерзли. Бывало, целыми днями не брали в рот ни крошки, спали в не-
топленном клубе, чуть согретом дыханием только что разошедшихся
зрителей... Но, как бы то ни было, мы не унывали: в семнадцать лет
жизнь прекрасна!
...Весна в тот год выдалась на редкость дружная. Правда, когда в
марте за короткое время нанесло столько снегу, что на расчистку до-
рог пришлось бросить трактора, колхозники забеспокоились: ох, за-
тянутся полевые работы, ей-богу, затянутся! Но старики-«барометры»
были спокойны. Вот увидите, говорили они, к середине апреля не
останется снега - все растает. И они не ошиблись: уже через несколь-
ко дней солнце стало припекать так, что разом дрогнули и заговорили
все овраги и реки.
В весеннюю распутицу мы с моим помощником Мусей решили от-
сидеться в Кинели, расположенной неподалеку от райцентра.
Вот, наконец, мы на месте.
Разгрузив сани, Муся побежал вывешивать объявление, а я тем
временем решил проверить надежность движка - все ли в порядке, не
случилось ли чего от тряски, пока добирались. Мне было нужно вед-
ро. Но где взять? Недолго думая, я забежал в правление колхоза в на-
дежде выпросить его у технички.
Из открытой двери с табличкой «Председатель» доносились деви-
чьи голоса, звонкий смех: шла «генеральная» уборка кабинета. Одна
из трех девушек, подоткнув подол платья за пояс, мыла полы, другая
протирала табуретки, а третья, что стояла на подоконнике, с треском
сдирала с рам пожелтевшие газетные полоски. Когда она потягивалась
к верхней раме, сверкали ее атласно-белые ноги, оголенные выше ко-
лен... Стало неловко. Я почувствовал себя воришкой, который забрал-
ся в чужой огород. Хотел было отвернуться и отойти, но меня задер-
жал отрывок разговора, начатого, видно, еще до моего прихода:
- Тот, что повыше ростом, особенно симпатичный...
- Что с того! Все равно они не наши, и от Ливы им не уйти.
- Это точно! - засмеялась стоявшая на подоконнике девушка.
Вдруг она обернулась и, увидев меня, спрыгнула, словно вспугну-
тая охотником лань, на пол.
- Бессовестный! - процедила она, обжигая меня колючим взгля-
дом. - Как не стыдно подслушивать чужие разговоры?!