11 / 12
ких душевных волнений я так и уеду, не сказав Лиде, что
люблю ее?»... Но сделать этого я не решался.
Еще два дня жили мы в лесу, и два дня я мучился, не н а
ходя никакого выхода. Я боялся встречаться с Лидой, избегал
разговоров с ней. Я, как мог тщательно, скрывал свои чувства
к ней, имя которым было — любовь. По ночам мое место было
в лесу, я погрузился в какой-то молчаливый мир, разучился
разговаривать, мысли мои путались, и действительность пере
плеталась с необузданной фантазией... Вот я слежу за ее
окном, жду, когда она выйдет... Вот она появляется у окна,
я иду к ней, но она исчезает, и я бессильно опускаю голову...
Но что это такое? Она выходит на крыльца, идет ко мне,
я бросаюсь к ней навстречу. «Лида! Ты пришла?!» Она часто
часто дышит, несмигаючи смотрит на меня, я обнимаю ее и
крепко-крепко целую...— Так мерещилось мне...
...Перед отъездом домой я в последний раз сыграл «Танец
маленьких лебедей». Лида стояла рядом со мной, положив
руку на пианино, и следила за моей игрой.
— Вы успевающий ученик,— сказала она.
Отец и брат уже вывели лошадь на улицу, ожидали меня.
Лесник о чем-то весело разговаривал с отцом.
Я в песледний раз посмотрел на Лиду.
— Ну, прощайте,— ласково улыбнулась она.
— Прощайте...
Она взглянула на меня пристально и нежно — это я видел
даже сквозь навернувшиеся на глаза слезы.
Я вышел.
С тяжелым чувством уезжал я из леса, из уютного домика
лесника, где я познал радости и первые горести любви.
Подавленный, ничем не интересующийся, я прожил дома
первую неделю ни с кем не разговаривая. О чем я думал
тогда? Только о том, что увидеть ее еще раз. Только один
раз... И вот однажды я сел на велосипед и поехал. Добродуш
ная лесничиха встретила меня приветливо и, несомненно,
угадав цель моего визита, сообщила:
— А Лидочка вчера уехала в консерваторию...
А через несколько дней и я с чемоданом в руках вышел на
близлежащий большак, оказавшийся большой дорогой моей
жизни. Я поступил в институт и учился упорно, успешно,
может быть потому, что познал радость чистой любви. Пусть
эта любовь принесла мне немало душевных невзгод, волне
ний, но она не прошла бесследно. Передо мной еще и сейчас
стоит образ той девушки, а в сердце моем неумолчно звучит
гениальная мелодия Чайковского. Там, в лесном домике,
я впервые почувствовал всеобъемлющую силу музыки. Б у
шует ли Волга, шелестит ли ветерок вершинами придорожных
409