91 / 422
С этим тоже согласились. Затем крестьяне раскрыли
ворота. Народ вошел во двор. Отперли амбары и кладо
вые, конюшни и хлева.
—Моя Пеструшка!—опознала свою корову одна из
женщин.
— Наша лошадка! — схватил уздечку паренек.
— Наш бугай! — узнал старик своего бычка.— Увели
на прошлой неделе, когда пришлось платить выкуп за пле
мянницу...
Все опознанное собрали на середине огромного двора.
Но имущества осталось еще много. Только лошадей было
около двадцати, примерно столько же -коров, а амбары
буквально ломились от зерна и муки. Часть хлеба погру
зили на повозки.
— Половину берите себе,— предложили крестьяне пар
тизанам.
— А самим хватит? — спросил Яничек.
— Мы пока не голодаем, а вам в лесной жизни -при
годится. Берите, не отказывайтесь. Пусть это будет нашим
вам подарком.
Партизаны тепло попрощались с крестьянами и на пяти
пароконных повозках выехали со двора. В это время к пе
редней повозке, на которой сидел Яничек с одним из пар
тизан, подбежали запыхавшиеся Халина и Эсфирь.
— Пане начальник,— закричала Халина,— возьмите к
себе в отряд Эсфирь! А то трудно будет уберечь ее... У вас
ей будет лучше.
— В отряд мы принимаем только желающих. А хочет
ли она? — вопросительно посмотрел Зденек на девушку.
— Конечно, хочу!— -ответила Эсфирь.
Яничек задумался. От Турханова он не получил полно
мочий принимать в отряд новых людей, тем более женщин.
Но тут случай особенный: любую девушку другой нацио
нальности можно было бы устроить у местных жителей, но
она же еврейка... И сама в любое время может стать жерт
вой предательства, и могут жестоко пострадать люди,
укрывавшие ее...
— Ну как, пане начальник? — беспокоилась тетка Ха
лина.
— Зденек, возьмите, пожалуйста, меня. Я буду стирать
белье, ухаживать за больными и ранеными, готовить обед,
а если научите стрелять, вместе с вами пойду в бой. Возь
мите, не пожалеете,— просила Эсфирь.
— А лекарства изготовлять умеешь?
*— Умею. Отец научил.
87