50 / 54
— В больнице Угахви сказали, надо отрезать руку...
Она не согласилась...
У матери подкосились ноги. Она не проронила ни
слова. Не могла. Лишь через какое-то время послала
Анюту за доктором.
— Лишь бы голову спасти... Отрежьте руку, если
надо...
Врач, как всегда, сделал укол.
—Теперь уже поздно. Болезнь осложнилась.
Этой ночью после укола Угахви спала непробудным
сном. Спала спокойно. Ей приснился красивый сон. Буд
то она на юге, вместе с Колей. Ходят они среди обла
ков и обнимают золотые вершины. И будто Коля же
нится на ней. Угахви, на приданое, набивает в перину
эти мягкие кавказские облака...
*
*
*
Ночью выпали сильные заморозки, и
наутро ивы покрылись черно-белой каймой.
Угахви съела яичко, выпила молока. Потом вдруг
оперлась на здоровую руку и подняла голову. Ее блуж
дающие глаза смотрели рассеянно, взгляд подолгу
останавливался на каждом предмете, точно Угахви ис
кала что-то...
—Ан-нюта... скоро придет?..
Мать испугалась этого безжизненного голоса.
—Доченька, тебе плохо?
— Нет! — ответила Угахви как-то сердито. — Нет,
мне не больно! Мне бы во двор выйти...
Дочь в упор смотрела на старую мать, но никого не
видела, будто солнце слепило ей глаза.
— Коль уж хочется... дай выведу на крыльцо. Смо
жешь встать на ноги? Обхвати меня за шею, вот так...
...Где-то протяжно лают голодные собаки. Мелкие
брызги слетают с полного ведра, стоящего на перилах
на ветру. На ступеньке расплываются многоцветные кру
ги, наверное, пролился керосин. Спину пронизывает
промозглый августовский ветер. Безвременно сорвавши
еся листья яблонь резко поднимаются с земли, точно
229