226 / 328
К ак стемнело, прибрела домой,
Прислонилась к двери звеньевая,
Постояла так в тоске немой,
Словно бы о чем-то вспоминая;
А в избу-то так и не вошла,
Глаз на глаз с бедою быть не смея,
Двор пустой свой взглядом обвела:
«Посижу пока у Кулине я».
И пошла к ровеснице своей,
К той, кого в мечтах она, б>ывало,
Веря в то, что породнится с ней,
Дорогою сватьей называла.
Сумерки сгустились над селом,
Людям в избах свет уже стал нужен.
Кулине в печурке под котлом
Развела огонь — готовит ужин.
В эту пору и вошла вдова,
Бледная, как будто из больницы,
Прошептала «Педер...»—и слова
Встали комом в горле у вдовицы.
Вздрогнула от страха Кулине,
Хоть всего не поняла сначала.
Гостья, побледнев еще сильней,
На скамью, закрыв лицо, упала.
А когда сумела рассказать
О своем великом горе сватье,
Та рыданий не смогла сдержать.
Обе шлют войне свои проклятья.
Варварй опять письмо прочла.
Те же строчки, в сердце муки — те же.
Кулине вздыхает у стола:
«Что на свете мать теперь утешит?»
222