25 / 230
ке, стоит, до самой воды уронив свои
ветви, могучая ветла.
— Добрая ветла, твои ветки гус
тые, уютные, пусти меня прожить
на них до весенних теплых дней,—
нросит и ветлу бедная птаха.
— Проваливай, я с рекой разго
вариваю, а со всякими встречными
мне и разтоваривать-то не к лицу,—
гордо ответила ветла.
Бедная пташка впала в отчаянье.
Да и было от чего: никто ее, горе
мыку, не пускает на зиму, все-то
разговаривают свысока. Усталая и го-
, лодная, побрела она дальше, в глуби
ну леса, осторожно ступая, чтобы не
сделать больно раненому крылышку.
Несчастную птицу заметила зеле
ная ель.
— Ай-яй, бедняга, куда же ты
идешь? — спросила она птаху.
— Куда иду, и сама не знаю,—
ответила та.
— Как же не знаешь? — удиви
лась ель.
— Да ведь не от хорошей жизни
одна по лесу хожу,— печально ска
зала птичка.— Иду куда глаза гля
дят.
— А что же ты со своими подру
гами не улетела?
— Крылышко у меня больное, не
могу летать. А пришла
в
лес, попро
силась у деревьев
пустить меня
21