186 / 196
его лежит упорядоченное немецкое начало. "Русский" - это всегда
"мечтатель", т . е. Чичиков, или Ноздрёв, или Собакевич на "обще-
европейской подкладке". Гоголе сделал только какой-то неверный
план в освещении, неверно поотавил "огни"; Гоголь вообще был не-
множко не умен. Но глаза его были - чудища, и он всё рассмотрел
совершенно верно, хотя и пробыл в России всего несколько часов.
Он всю нашу "Государств. Думушку" рассмотрел, сказав, что ничего
кроме хвастовства и самолюбия, чванства и тщеславия русские ни-
когда и ни в какую политику не внесут. Это вовсе не "империалис-
ты", не "царисты". Это pfiyats мекьснеы, - а в сущности - крысы,
жрущие сыр в родных амбарах. И кроме запаха сырного ничего не
слышащие. Это те же все мужики, которые "нацарапали у помещиков
по поместьям" и нарядились в наворованное добро. И "собственнос-
ти чувства" никакого у нас нет; это - слишком "не по рылу": соб-
ственность может зародиться у еврея , у немца, который работал
собственность, привязался к ней и теперь её "любит. Собственно
"чувство собственности" может возникнуть у родового человека, у
225овитого человека, в конце концов - у исторического человека;
а не у омерзительной ватаги воров, пьяниц и гуляк. Ну их к чёрту.
Вы во всём ошибаетесь. Будет 60 лет Вам - и Вы опомнитесь. И на-
пишете " Pa t not i ca" совсем с другой стороны.
И вот, при всём этсм- люблю и люблю только один русский на-
род, исключительно русский народ. Когда я спрашиваю себя: да чем
же и каким осколком сердца я его люблю, то умею ответить только:
"должно быть - Вильгельмова сердца". Иначе - нельзя объяснить.
У мейя есть ужасная жалость к этому несчастному народу, к этому
уродйу народу, к этому котьке - слепому и глупому. Он не знает,
до чего он презренен и жалок со своими "парламентами" и "социа- -
лизмамя", до чего он есть просто последний вор и последний нищий.
И вот эта его последняя мизерабельнооть, этот его "задний двор"
истории проливают такую жалость к Лазарю, к Лазарю-хвастунишке и
тщеславцу, какой у Христа и у целого мира поистине не было к тому
Евангельскому великолепному Лазарю, полному сил, вдохновения и
красоты. О, тот Лазарь сиял. Горит в раю и горел бы в аде. А на
этом, моём ком-патриоте - одни вши. И вшей . . . но ну его к чёрту.
Устал. Кляну и проклинаю. И только эту "вошь преисподнюю" и
х)
' частные лица (нем.)
185