338 / 344
му привела его прямо к постройкам фермы. Четыре коров
ника, кормокухня, башня водокачки. А во дворе суетятся
доярки в белых халатах. У Пантюхина защемило сердце и
хорошее настроение как рукой сняло. Однако он не повер
нул обратно, а вошел в большие ворота, направился в под
собку доярок и остановился у большого красного знамени.
Внимательно прочитал красивый диплом, полученный фер
мой за первое место в соцсоревновании, просмотрел другие
почетные дипломы и решил, что неплохо бы ему заглянуть
к заведующему, товарищу Василию Стогу, — все-таки как-
никак с другом детства всегда интересно побеседовать.
Он без стука распахнул дверь и остолбенел. За столом
Василия Стога сидела Ольга. Она что-то писала шариковой
ручкой. Больше в комнате никого не было.
Ольга тоже некоторое время с недоумением разгляды
вала Ивана и наконец проговорила:
— Что стоишь в дверях? Входи.
Пантюхин несмело прошел, сел на стул.
— Что пишешь?
— Из чебоксарской газеты звонили, просили поделить
ся передовым опытом. Пообещала, а вот ничего не получа
ется. Десятый раз переписываю. Ты на это не мастак?
— Нет, я сроду в газету не писал,— краснея, покачал
головой Пантюхин.
— Ну, ладно, что поделаешь.— Ольга отодвинула бумагу
и долгим взглядом посмотрела на него.— Откуда ты?
— С поля,— коротко ответил Пантюхин.
— Ну, как живешь?
— По-прежнему.
— Так никого и не присватал?
— Да уж куда мне, гиблое дело.
— Вот что, Иван ,— не глядя на Пантюхина, сказала
она,— Дурочкой я тогда была. Тебя одного любила и люб
лю. Я давно это поняла. Но сейчас Антона не брошу. Ты
ведь знаешь, он строгий выговор получил. И сейчас на во
лоске висит. Не могу я его бросить, он пропадет. Не могу, г
Лежачего не бьют. А ты уходи, Иван. Я ведь всего-навсего
баба. Уходи, слышишь?
— Слышу, Оля.— Пантюхин поднялся и, не оглядыва
ясь, вышел.
Солнце стояло у самых верхушек сосен и слепило глаза.
По Пантюхина сейчас даже этот яркий, радостный свет раз
др аж ал , резал глаза. Кровь ударила в голову, в горле пе
ресохло. Было дело, не раз он злился на себя, но чтобы таг;
334