372 / 422
И Конрад про себя подумал, что рано или поздно он
получит крест, но только не железный, о котором мечтает,
а березовый.
Унтерштурмфюрер повел Кальтенберга в зал, где со
брались работники больницы. При появлении эсэсовцев
врачи и сестры поспешно поднялись на ноги. Худой и
высокий старик в золотом пенсне, очевидно главный врач
больницы, доложил по-немецки, что медперсонал в полном
составе находится здесь, а все больные — в бомбоубежище.
— Из-за отсутствия тока вентиляция не работает, по
этому прошу больных долго не держать в душном бомбо
убежище,— попросил он.
— С удовольствием исполняю вашу просьбу*— оскла
бился унтерштурмфюрер.— Генрих, возьми с собой трех
эсэсманов, идите в бомбоубежище и швырните туда деся
ток гранат! — добавил он, обращаясь к молодому шарфю-
реру.
Тот поманил трех товарищей и хотел выйти, но ста
рик в пенсне загородил им дорогу.
— Что вы делаете! — в ужасе закричал он.— Разве
можно швырять гранаты в помещение, где находятся
люди?
— Не только можно, но и нужно,— ответил ему шар-
фюрер.— Возиться с каждым по отдельности у нас нет
времени, а гранаты сделают это быстро. Посторонись!
— Вы с ума сошли! — опешил старик.— Там есть
люди, которых мы спасли от верной смерти, применив
новейшие методы лечения, представляющие большой ин
терес для науки. Неужели наши труды пропадут даром?
— Убирайся с дороги! — толкнул старика эсэсовец.
— Нет, не пущу я вас к ним! — заслоняя дверь своим
телом, закричал врач.
Шарфюрер вопросительно посмотрел на своего началь
ника. В ответ тот мигнул, и тут же прогремел выстрел.
В следующую минуту четверо эсэсовцев, перешагнув че
рез мертвое тело, вышли в соседнюю комнату. Скоро
совсем близко начали рваться гранаты, а в промежутках
между взрывами послышались крики людей, стон и плач,
но человеческие голоса быстро умолкли, и наступила мерт
вая тишина. Кальтенберг посмотрел на людей в белых
халатах. Все стояли, опустив головы. В их позах были
отчаяние и обреченность. Многих трясло как в лихорадке.
По щекам женщин катились слезы, а у пожилых мужчин
беззвучно шевелились губы:
то
ли
они проклинали, то ли
шептали молитвы. Стоять перед этой толпой обреченных
368