197 / 422
— Ах, этот? Я уже забыла его фамилию... До утра мы
сидели с ним у костра, а когда рассвело, он ушел по своим
делам. С тех пор я о нем ничего не слыхала.
— Так и не слыхали? — впился глазами в лицо девуш
ки Дубовский.— Нет уж, извините, милая Ева! Я вам вы
ложил правду о себе, теперь и вы говорите правду.
— Я говорю такую же правду, как и вы, пане по
ручик.
Начальник полиции больше не мог сдерживаться.
— Последний раз спрашиваю! Скажешь правду или
нет?
— Не понимаю, о какой правде вы говорите, пане по
лицай,— на немецкий лад, чтобы подчеркнуть, кому он
служит, назвала его Ева.
— Ах, ты еще и оскорблять меня? — закричал началь
ник полиции,— Сука
большевистская! Думаешь, мы
не знаем, где ты была все это время? Не слепые мы
и не глухие! Ты была не только радисткой партизан
ского отряда, но и любовницей его командира Турха
нова.
— Если знаете, чего спрашиваете?—вскочила со стула
Ева.— А если уж говорить правду, то вот она: вы были и
остались цепным псом с ан ации1, а теперь — немецкого
фашизма, залившего нашу родину кровью...
— Молчать! — заорал поручик,— Я польский офицер!
За оскорбление чести мундира — получай, что заслужила!
И поручик дал девушке пощечину.
— Мужчина, поднявший руку на женщину, не может
называть себя не только офицером, но и вообще человеком.
Запомни мои слова: тебе еще придется ответить за эту по
щечину. Ох и посмотрю же я тогда на тебя, как змеей
будешь извиваться, просить пощады у моих друзей!—вос
кликнула Ева.
— Нет, этого ты никогда не увидишь. Я тебя передам
немцам, а они расправятся с гобой скорее, чем твои
друзья доберутся до меня...
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Угроза Евы подействовала на Дубовского. Он знал, что
партизаны рано или поздно узнают об аресте своей ра
1 С а н а ц и я — наименование
фашистского
режима,
сущест
вовавшего в Польше в 1926— 1939 гг.
13. М. Кибек.
193