6 / 140
все приближалась и приближалась. Девушки уже отчет
ливо слышали, как малиновыми колокольчиками рассы
пались лады и согласно вторили им строгие басы.
-— Это Виктор,— сказала Маша.
— Нет,— возразила Даша. — Твоему Виктору еще по
учиться надо, чтобы так играть...
— Кто же, по-твоему?
— Известно кто— Коля...
Подруги бросились к зеркалу и стали прихораши
ваться.
Зеркало не стыдится говорить людям правду и тем
самым многих, конечно, огорчает. Никто из местных деву
шек не пенял, должно быть, столько на зеркало, сколько
Маша. Как хотелось ей хоть чем-нибудь походить на
Дашу!
У Даши почти детское личико с ясными синими гла
зами, а у Маши лицо скуластое, из-под нахмуренных бро
вей смотрят черные глаза. Высокая и тонкая в талии,
Даша напоминает крепко связанный ржаной сноп. Низ
корослая и полная Маша похожа на слабо связанный
овсяный сноп. Одеваются же они одинаково: сегодня обе
в белых платьях с вышивками и кружевами на подолах,
в белых фартуках и платках.
Даше недавно исполнилось двадцать. Маше перева
лило за двадцать пять, но выглядела она и того старше.
Сварливая сноха не раз называла ее старой девой и на
зойливо советовала погадать перед зеркалом на жениха.
Под самыми окнами гармонь умолкла, и в просвет
между занавесками просунулось широкое, рябоватое лицо
Виктора.
Даша открыла дверь, и в избу шумно ввалились парни
и девушки. Приземистый и плотный Виктор поставил гар
монь на лавку у двери, подошел к столу, взял лежащий
здесь журнал и уткнулся в него. Он говорил мало, словно
покупал каждое слово. Недаром девушки прозвали его
молчуном.
Последним в избу вошел долговязый, рыжий Павел
Шамбулкин в шинели нараспашку. Он был немножко под
хмельком. Размахивая руками, Шамбулкин притворно ру
гался:
— Что это вы, как попы в старину, не закрываете за
собой калитку и заставляете это делать других?
4