

Суворову, Бочка с патокойстоит на постаменте. А вокруг Двенад-
цать Красных Командиров ходют, в ладоши бьют, ногами топают.
Пу тут Ванька обратно на Фонтанкину
улицу
32 (третий двор
налево), лошадку запрягает, самогончика бочечку на саночки -
и к мосту. Доехал до моста, а на мост - ну никак - гололёд с
гололедицей. Тут он шапочку сыыает и кланяется.
- Помогите, - говорит, - граадане начальнички, середнячку
несознательному. А уж угощеньице, само собой. Первачок-первый
сорт, слеза, а не первачок.
Двенадцать Красных Командиров переглядываются - как не
помочь (а мороз лютый, пшнелчшки худые, сапожки тонкие)?..
Ну-с, много ль времени прошло, аль не много,
я
того не ве-
даю, а только идёт Зиновьев доглядеть, как там и что. Глядит:
лежат мои Двенадцать Красных Командиров звездой - ножки вмес-
те, головки врозь, а Бочки с патокой и след простыл!
Ух и рассердился Зиновьев! По Смольному себе навстречу бе-
гает, волосья повсюду рвёт, сердешны;!. Убивается.
- Позвать,-кричитФедьку, туда его растуды!!!
Привели Федьку. Развёл руками Федька.
- Да, — говорит, — Зиновьев, не иначе промашка у нас с
тобой вышла.
Ну, Федьку, салю собой, в подвал на замок. А делать-то
что? Делать нечего.
А Ванька в те поры быстрым ходом на Фонтшкиву улицу 32
(третий двор налево), баночку с полки снимает, голову достаёт,
тряпочкой обтёр, к тулову приложил, Попугайными ключами обвёл
- ожил Вася.
- Тьфу, - говорит, - какая сласть снилась!
тт
у и стали они дальше жить. День живут, два живут. Толь-
ко ввдит Баня, что друг его Еасечка скушен, пе весел, ниже
плеч букну голову повесил.
- Чтой-то ты, друг Вася, заскучал? Говори, не таись.
Тут Васька плачет, заливается, горючими слезами обливает-
ся.
- А то я заскучал, друг Ванечка, что покамест я у тебя в
банке с брусничным вареньем содержался, такая мне сласть при-
снилась, что и сказать яельзя.
- А и что ж тебе приснилось, друг Васечка?
- А будто у Зиновьева за семью замками, за девятью печа-
тями от царского режиму Краса-Царевна сохраняется.
Задумался Иван.
- А что, - говорит, - есть такая царевна.
167