46 / 422
— Пленный?
— Нет. Немцы евреев в плену не держат. Либо рас
стреливают на месте, либо отправляют в лагерь смерти.
Оттуда, как известно, выход один — через трубу кремато
рия. Наш еврей из местных. Поляки скрывали его в де
ревне, но гитлеровцы все же пронюхали. Вот он и попро
сился к нам. Ведет переговоры с местными жителями. Те
нас снабжают продуктами, одеждой, а иногда и трофейным
оружием.
— Вот оно что... А много людей в отряде?
— Тридцать человек. Пойдемте, познакомлю,— пригла
сил Соколов.
— Нет, давайте лучше соберемся у сторожки. Между
прочим, мы ведь с вами земляки.
— Вы тоже чуваш? — обрадовался лейтенант.— С со
рок первого года, как пошел в армию, впервые встречаю
земляка. Надеюсь, вы не забыли родной язык?
— Нет. Думаю, еще пригодится,— сказал полковник
по-чувашски.
— С вашего разрешения, я позову товарищей.
Соколов поднял правую руку и помахал над головой.
Тут же из лесу вышли партизаны. Одеты они были кто во
что горазд, вооружены — тоже: у одних — немецкие вин
товки, у других русские, кое у кого за спиной висели
охотничьи двустволки, у некоторых же вообще не было
стрелкового оружия, а из карманов торчали длинные дере
вянные ручки немецких ручных гранат.
— Конрад Кальтенберг, лейтенант вермахта,— показал
лейтенант на высокого молодого человека.— На нашу сто
рону перешел добровольно... А это — бывший студент
Пражского университета Зденек Яничек. Отец у него из
вестный ювелир, поэтому в шутку мы его зовем ювелиром.
Настоящий полиглот. Знает чешский, словацкий, немец
кий, французский, польский и русский. Был мобилизован
в немецкую армию, кажется, после прошлогодних студен
ческих волнений в Праге. Вместе с Конрадом добровольно
перешел на нашу сторону.
Худощавый человек в роговых очках протянул руку
Турханову.
— Товарищ Соколов перехвалил меня,— сказал он по-
русски.— Не все эти языки я знаю хорошо. По-русски, на
пример, могу только читать и говорить, а писать еще не
научился.
— Научишься, Москва не сразу строилась,— сказал
Соколов. Потом повернулся к смуглому детине
богатыр
42