243 / 422
— Я не говорю прямо, что они уголовники, я только
про себя подумал, что, может быть, среди них были уго
ловники,— попытался отвертеться Айгашев.
Партизан это возмутило. .
— Негодяй!
— Сволочь!
— Чего с ним возиться? Вздернуть на суку, и дело
с концом!
Айгашев со страхом смотрел на партизан, но не встре
тил ни одного сочувственного взгляда. Теперь он понял,
что начал неправильно. «Надо было ие сразу все отрицать,
а признаться в чем-то незначительном, а более важное
отрицать. Не то я всех восстановлю против себя. Наши
люди привыкли к покорности, поэтому терпеть не могут
тех, кто не хочет раскаиваться. Подпущу-ка я слезу»,—
решил он.
'
Как и предполагали, среди бойцов, взятых Айгашевым
с собой, не оказалось ни одного уголовника, никто из них
не подбивал его к совершению преступлений, наоборот,
торопили в отряд, но тот и слышать не хотел никаких
советов.
— Да , товарищи: я оговорил их. Ребята они хорошие,
как все вы. Простите меня, пожалуйста! Я смалодушни
чал. Уверяю вас, это первый и последний раз! Хотя я
майор, но готов воевать даже простым командиром взвода.
Даю слово, что оправдаю ваше доверие! Да , ваше дове
рие! — патетически воскликнул Айгашев.
Но слова его не произвели того впечатления, на кото
рое он рассчитывал. Вместо того чтобы смягчить людей,
они еще больше разгневали их.
— Ишь какой умный нашелся: мало ему одной роты,
хочет еще взвод загубить. А по зубам не хочешь? —
крикнул кто-то.
— Тихо,
товарищи! — поднял руку Комиссаров.—
Сначала выслушаем его, а потом может выступить к аж
дый. Айгашев, отвечайте: два с половиною месяца назад
командование вам доверило роту, в которой насчитывалось
сто двадцать человек. Скажите, где эта рота?
— Не знаю,— пробормотал подсудимый.
— Вы не знаете? Тогда послушайте!— И председа
тельствующий громко зачитал письмо Колпакова, обнару
женное во фляге.— Слышали?
— Это ложь! — закричал Айгашев.— Вы его сочинили
сами, чтобы восстановить людей против меня! Колпаков
239